Глава 1.
Земфира была в семье вторым ребенком, моложе старшей сестры всего на один год. Родилась она белокожей, и волосы у нее были светлые, а имя ей дали родители почему-то цыганское. Видно, тогда еще почуяли, что сердце у нее будет горячее, и нрава она будет веселого.
Детство Земфиры было трудным. Родилась она перед самой войной, к началу войны ей сравнялось четыре года. Видела, как фашисты издевались над людьми. И на нее немец автомат наставлял, но мать спасла ее.
Видела, как люди умирали от голода, и сама часто была голодной. Поэтому приходилось есть разные травы, сосновые шишки и клейкие липовые листочки. Болела Земфира разными болезнями, но выжила. Росла шустрой и подвижной девочкой. В обиду себя никому не давала. Не раз мальчишки ходили от нее с побитыми носами. Но уважали ее воинственность и принимали в ребячьи игры.
Жила Земфира в родительском доме, что стоял на широкой зеленой улице. Любила вместе с сестрой сажать цветы перед окнами. Чего только ни росло в палисаднике: ромашки, настурции, маки, васильки и крупные яркие георгины! И в душе девчонок тоже расцветали целые клумбы цветов. И эту любовь к цветам своего детства они пронесли через всю свою жизнь.
Подрастала Земфира, появлялись у нее новые товарищи. Как-то в восьмом классе появился «новенький». Отец у него был военным, и его перевели служить в поселок, где жила Земфира. Вошел мальчик в класс, и все сразу же обратили на него внимание. Он был необычным среди остальных ребят. Волосы у него жгуче-черные и глаза такие же. А сам стройный и подтянутый. Каждая девчонка отметила его в своей душе по-своему. И он присматривался к каждой, но задерживал взгляд свой на Земфире. И имя «новенького» было тоже необычным в тех краях - Казбек. Был он осетин по национальности. Что он заметил в Земфире? Почему отдавал предпочтение ей? Ведь были в 8 «А» девочки гораздо привлекательнее и даже красивые. И у каждой из них теплилась надежда на тогда еще первые в их жизни дружеские отношения с этим черноглазым да чернобровым пареньком.
Но не смотрел в их сторону Казбек. Быстро влился он в тот дружный коллектив из нескольких девчонок и мальчишек, который «водой не разлить» и главой которого была Земфира. Чаще всего встречались все в ее доме и проводили там долгие часы, за которые многое успевали сделать: и приготовить уроки, и провести физические и химические опыты, и прочитать отрывки из запретного «Воскресения», и покалякать о том, о сем. Зачастил Казбек в этот дом. Но долго не отличала его от других мальчишек Земфира.
Но однажды... Высмотрел он у нее носовой платочек шелковый беленький, обвязанный розовым кружевом, который осторожно выглядывал из кармана школьного черного фартука. Изловчился, выхватил платочек и побежал с ним между партами. Не смогла Земфира догнать Казбека и отобрать у него подарок своей подруги. Только стал появляться с тех пор румянец на щеках обоих при встречах, и в душе зарождалось что-то новое, неизведанное, трепетное. Трепет этот всё усиливался, а румянец становился еще ярче. Завидовали девчонки Земфире и шептались на каждом углу. И светлая, не совсем складная девчонка превращалась в миловидную девушку. На глазах у всех она заметно похорошела.
История с платочком повторялась, но ничего более серьезного в отношениях между юными людьми не было. И не удалось забрать Земфире платочек у Казбека, и сам он не смог его вернуть, так как в одно утро не пришел он в школу и никогда больше уже не появлялся, потому что его отца срочно перевели служить в другой город. Не успел он даже проститься с одноклассниками.
Но все так живо осталось в памяти Земфиры. Долго она переживала тот отъезд и много раз задавала себе один и тот же вопрос: что это было - трепет сердца и яркий румянец на щеках? Возможно, зарождалась первая любовь? Во что бы это переросло, если бы Казбек не уехал?..
Глава 2.
Не стоит время на одном месте. Земфире девятнадцать. Окончила школу, устроилась работать на завод. Отдохнула в своем первом отпуске в доме отдыха. Осенью вернулся из армии и пришел на завод бывший солдат Алексей, белокурый, голубоглазый, с важной походкой моряка, (пять лет на флоте отслужил). Из-под его спецовки тельняшка выглядывала. Синие полоски на ней так были к лицу парню. Он почему-то всегда улыбался, и каждый раз в его голубых глазах зажигались яркие искорки. И хотя он очень уставал на работе, никогда усталости своей не показывал.
На обеденном перерыве молодежь быстренько съедала свой «тормозок» и опрометью неслась в комнату отдыха, где звучало танго «Счастье мое», вальсы, фокстроты, полечка, краковяк - очень модные в то время танцы. Алексей непременно танцевал с Земфирой и только изредка приглашал других девушек. На эту пару любовались рабочие, приходившие после скромного обеда посмотреть на танцующую молодежь. А иногда и сами не могли устоять или усидеть на месте и шли танцевать, подзадоривая молодых.
После работы домой ходили пешком, а путь был долгим. И о чем за это время ни переговорили! А в ночные смены каких песен и частушек ни перепели!
Алексею было по пути с Земфирой - жили они на соседних улицах. Всегда молодой человек провожал девушку и подолгу задерживался у ее калитки. Вместе ходили на танцы в клуб, на летние танцплощадки и «пятачки», которые устраивали чуть не на каждой улице. Там играли гармошки, пели под них частушки и выплясывали «барыню» и «цыганочку». Для Земфиры «цыганочку» играли на каждом «пятачке» как для хозяйки положения. И взмахом широкой юбки-восьмиклинки она приглашала к себе в партнеры Алексея. И как все начинается с чего-то, так и любовь Земфиры и Алексея началась с танцев да плясок. И была она крепкой, светлой, чистой, без единой помарочки. На свидания они приходили всегда и без опоздания.
Но однажды Алексей не пришел на свидание. Долго Земфира его ждала, но не дождалась. Обиженная, ушла домой. А утром на работе он объяснил ей, что ездил за сеном и вернулся домой поздно ночью. Не поверила. На следующее свидание Земфира не пришла - отомстила «неверному». Потом пошли всякие реплики, недомолвки, свидания стали редкими, грустными. Многое недоговаривалось... Одним словом, что-то хорошее надорвалось.
А тут случилось так, что приехал из Сибири двоюродный брат Земфиры и увез ее из поселка. Долго перед этим уговаривал: «Кто в Сибири не бывал, тот счастья не видал». И поехала Земфира на счастье сибирское* посмотреть...
Глава 3.
Устроилась Земфира на одну из угольных шахт. Работала, жила, парни-шахтеры на нее посматривали и дружбу свою ей предлагали. Но не могла Земфира из сердца своего Алексея выбросить. Везде он ее преследовал, перед глазами стоял. Очень жалела девушка, что уехала от любимого человека, но вернуться назад было стыдно, и решила для себя:
- Будь, что будет.
Переписывались. Но письма-письмами, а парни-шахтеры покоя не давали. Стала замечать Земфира, что зачастил в ламповую высокий, очень симпатичный парень. Походил, походил, а потом и дружбу предложил. Долго не могла ответить на предложение Романа Земфира. А тот упорно добивался ответа. Согласилась нехотя. Стали встречаться. На свидания Роман приходил аккуратно, с гостинцами и цветами. Все больше стала Земфира привыкать к Роману, а письма от нее к Алексею стали идти все реже и реже. Наконец переписка прекратилась вовсе.
Роман был молод. В армии еще не служил. Но это не мешало ему делать неоднократно предложения руки и сердца своей подруге. А она все отказывалась. Понимала, что ему служить три или пять лет, и ей предстоят долгие годы ожидания. В себе не сомневалась: если нужно будет - дождется. Но случилась большая неприятность в отношениях между Земфирой и ее двоюродным братом. Лишней стала сестренка в доме брата, когда приехала к ним его мать и увезла с собой в Европу их маленького восьмимесячного сынишку, которого Земфира нянчила по ночам. Тогда брат решил освободиться от сестры. И ничего ей не оставалось, как согласиться на брак с Романом, которому до призыва в армию оставалось еще полгода. Расписались. На свадьбу брат с женой не пришли - накануне устроили скандал и выгнали Земфиру из дома.
Прошло полгода. В сентябре Романа призвали в армию. Простились на три с половиной года. Роман служил пограничником. А Земфира эти годы жила у своих родных в родном поселке. Жила и ждала Романа. Ждала от него весточки ежедневно, ежечасно. В шуме опавшей осенней листвы старалась услышать его шаги. В вое ветра ей слышался его голос. Видела за залитыми дождем стеклами его лицо, его глаза. Но все это было только иллюзией. Сколько бессонных ночей провела, промечтала. Жила его письмами. Получала их часто, ласковые, нежные, многообещающие...
Через два года Роман в отпуск приехал возмужавший, окрепший. Глаз своих не сводила Земфира с него - стройного, высокого, в туго затянутой широким ремнем гимнастерке с зелеными погонами, в фуражке с зеленым верхом. Наверное, потому и засматривались прохожие на парня и, конечно, не оставляли без внимания идущую рядом, нежно и бережно держащую его под руку молодую, улыбающуюся, счастливую Земфиру. А знакомые даже вслух говорили:
- Ишь, какого парня Земфира отхватила!..
И потом долго еще оглядывались на молодую чету, высказывая каждый свое мнение.
Быстро пробежали две недели отпуска. И опять расстались нежные любящие сердца. Вновь письма, телеграммы, еще полтора года ожидания (срок службы Романа продлили еще на полгода). Не знала покоя Земфира ни днем, ни ночью. Ждала каждую минуточку, а приехал Роман накануне Нового года, ночью в 3 часа. Растерялась Земфира, когда вышла на звонок. Голоса не узнала через дверь, А когда вышла ее мать, открыла дверь зятю, то так и кинулась Земфира на шею Роману, так и повисла на несколько минут. И хотя в коридоре было - 20°, в одной ночной сорочке холода не почувствовала. Ее радости предела не было! Она была перед мужем чистой, безгрешной, святой.
Как хотелось ей сохранить эту чистоту и святость на всю жизнь! Никого и никогда не допускать на место Романа. И любить впредь только его одного и детей рожать только ему одному.
Прожили в любви и согласии несколько дней. Засобирался Роман в гости к родителям на Алтай. А Земфира отпуск на заводе оформила, стала собираться в путь дальний с мужем ненаглядным. Только сказал он как-то вечером жене:
- А ты куда собираешься? Я один к своим родителям поеду.
Долго просила и молила его Земфира взять с собой, а он и слышать об этом не хотел. Но настояла жена. Очень неохотно согласился. Собрали чемодан, да вещевой солдатский мешок гостинцев и подарков для родственников Романа, которых Земфира никогда в глаза не видела, а все три с половиной года переписывалась с ними да посылками обменивалась. И деньги все, что теща в путь дала, в карман гимнастерки Роман положил. Проводили на вокзал, посадили в поезд...
Вот тут все и началось... Земфира во время службы мужа представляла себе, каким будет красивым да интересным ее отпуск! Это же будет настоящее свадебное путешествие: долгих пять суток в пути ничего не делать, а сидеть в поезде рядышком или напротив друг друга за столиком, смотреть в счастливые супружеские глаза и говорить, говорить, говорить...
И каково же было разочарование молодой жены, когда в поезде муж не отвечал ни на один ее вопрос и сам ни единым словом не хотел обмолвиться. Если он садился за столик, а она напротив него, он тут же вскакивал, как ошпаренный кипятком, и убегал на другое место. Если ложился на нижнюю полку, и подсаживалась к нему Земфира, которая искала пути, чтобы объясниться с супругом, повторялось то же. Он даже полку нижнюю не уступил жене. Она, хрупкая, в узкой юбочке, взбиралась на верхнюю полку, ложилась на живот, опускала голову вниз, где спал или просто лежал Роман, и не сводила глаз с его лица, пытаясь найти ответ на мучительный вопрос:
- Что случилось?
Но ответа не находила. Просила денег на обратный билет, чтобы с какой-нибудь станции вернуться назад домой, превозмогая весь стыд своего горького положения. На просьбы она слышала лишь его молчание. Как-то глубокой ночью, когда все спали, Земфира, с опухшими от слез глазами, все же решила в последний раз попытаться поговорить с мужем. Она осторожно спустилась вниз, наклонилась над ним, спокойно спящим и улыбающимся во сне, и тихо, чтобы не прервать его чудесный красивый сон, нежно-нежно поцеловала его в щеку. Он все еще улыбался. Потом словно его оса ужалила, вскочил, открыл широко глаза и увидел очень близко от себя Земфиру, склонившуюся над ним. Сильно, наверное, чего-то испугался... Но, не видя опасности, тихо лег навзничь, открыл глаза, уставился ими неподвижно в верхнюю полку и замер. Земфира, проглотив стоящий в горле ком слез, спросила его осторожно, шепотом:
- Роман, объясни, пожалуйста, что случилось? Несколько минут, которые показались для Земфиры часами, он молча смотрел в ее глаза, потом очень спокойно сказал:
- Да я ж тебя не люблю...
Все, что угодно, ждала Земфира услышать, только не это. За один миг все пронеслось в ее памяти: доармейские встречи, обещания, письма (их было триста семьдесят пять), пронумерованные ею от первого до последнего; письма, полные любви и нежности, (тогда Земфира еще не знала, да и предположить не могла, что все они дышали обманом, непонятно только, ради чего)...
... Земфира была вне себя. В ее ушах звенело: мысли перегоняли друг друга, одна страшнее другой - Земфира искала выхода из создавшейся ситуации. Выйти на ближайшей станции из вагона, сесть без билета, если удастся, в первый же поезд на Москву... А если не удастся «зайцем», то объяснять каждому встречному, что с нею стряслось в дороге, и просить денег на обратный путь... Может быть, кто-то поверит и даст частичку денег, а большая часть людей примет ее за аферистку... А если все же доберется Земфира до дома одна, без своего любимого солдата, что она объяснит родственникам, друзьям и просто товарищам? Скажет, что вот так быстро разлюбил, всего за два-три дня? А как же тогда его письма, которые она часто читала вслух? А те, которым солдатка доверяла свои сердечные дела, и они, слушая признания молодого супруга, сидели, как завороженные? Как все это должна была Земфира им преподнести, чтобы ей поверили и посочувствовали?.. Не нашла она ответа ни на один мысленный вопрос. И, неожиданно, как острием лезвия, чиркнула мысль - выброситься из вагона, одним махом развеять все страшные думы, никогда уже больше никого и ничего не видеть и не слышать. По крайней мере, не придется никому ничего объяснять. Только ужасно жаль маму, папу, сестричек. .. Но решение оборвать жизнь оказалось сильнее всего. Земфира в последний раз, рыдающая, захлебываясь от слез, зажав рот рукой, чтобы не разбудить соседей, взглянула в глаза Роману, мгновенно поцеловала его в полные губы, вскочила и, что было сил, бросилась вдоль вагона к выходу. Почуяв беду, Роман бросился вслед. Едва Земфира заскочила в тамбур, как крепкие мужские руки схватили ее. Она вырвалась из этих холодных свинцовых рук, забежала в туалет и повернула защелку. Долго не выходила оттуда, плача навзрыд, не боясь, что кто-то услышит. Через продолжительное время в дверь стали стучать, вначале тихо, потом все громче и громче. Затем стали открывать ключом. Это открыл дверь проводник по просьбе Романа. Земфира обильно умылась водой, вышла, не подняв готовы, из туалета и заняла свое место на верхней полке вагона, Роман не спросил у нее ни слова, молча лежал и о чем-то, видимо, думал. В полном молчании прошли еще двое суток.
Поезд прибыл на станцию назначения, на какой-то разъезд. Вышли в глубокую метель, шли долго по бездорожью, по глубоким сугробам. Метель застилала глаза, Роман оставлял глубокие следы на снегу, шаги его были широкими, и Земфира с большим трудом шла по следам Романа, опасаясь отстать от него. Наконец вышли к какому-то, утонувшему в сугробе, домику. На стук в дверь вышла пожилая женщина, узнала в солдате своего племянника и крепко обняла его. Познакомилась с Земфирой, пригласила в дом. Быстро накрыла на стол. Пили сибирское «пиво», сладкое, резкое и приятное. Закусывали солеными грибами, горячими пельменями, глазуньей с яркими желтками.
... Не помнит Земфира, как вышла из-за стола. Очнулась поздно вечером. Кто-то тормошил ее за плечо и называл по имени. Это были тетушки Романа. А сам он целый день по гостям расхаживал. Привела одна из тетушек к себе домой Земфиру, да и осталась там гостья на две недели со старой девяностолетней бабулей. Заглядывал изредка, на несколько минут, переговорить по-своему, по-чувашски, с бабушкой Роман, а Земфиру даже не замечал. И тетушка исчезла на все две недели. Не пилось, не елось Земфире. Истосковалась, измучилась бедная. В начале третьей недели появился Роман веселый и объявил, что сегодня вечером они с Земфирой едут к его родителям на Алтай. Оживилась Земфира, духом немного воспрянула.
... Опять шли по заснеженному полю. Было темно и жутко. Еле успевала Земфира за мужем. Ехали рабочим поездом, шесть часов, молча. Поздно ночью приехали на станцию, так же молча вошли в вокзал, сели на деревянные диваны. Чего ждали, Земфира не знала. Примерно через час входная дверь открылась, и на пороге появился невысокий мужчина преклонных лет в большом тулупе, огромных валенках-пимах и теплой шапке-ушанке. Роман бросился к нему. Земфира поняла: это отец ее мужа - свекор. После взаимных объятий Роман познакомил отца со снохой. Все вышли во двор. Уселись в огромные сани, наполненные сеном. Свекор укрыл Земфиру меховым тулупом и уселся рядом. Ехали долго. Ночь была лунная и морозная. Лошадь то бежала, то медленно поднималась в гору. Зефира любовалась на огромные белоствольные березы, ветви которых были покрыты пушистым инеем. Он серебрился при ярком лунном свете. Земфира попала в какой-то новый для нее, сказочный мир. После долгих дней и ночей, проведенных в «неволе», сердце ее как бы выскочило на свободу и летает между этих раскидистых белых берез.
Свекор, нежно и ласково разговаривая со снохой, которую впервые увидел своими глазами, был очень благодарен Земфире за ее письма и посылки и напутствовал сыну, чтобы тот берег и ценил свою жену.
Роман был одет легко, в солдатскую форму, и поэтому почти всю дорогу бежал рядом с санями, изредка вскакивая на них.
В шесть утра въехали в село. Земфира сразу определила, в какой дом они должны войти - в тот, возле которого, несмотря на ранний час, толпились дети и женщина, полная, чем-то озабоченная.
Это был родительский дом Романа. Подъехали. Все одновременно бросились встречать гостей. Вошли в дом. Там уже был накрыт стол. Мать вынула из уже вытопленной ею русской печи чугун с горячей картошкой, от которой густо валил пар. Из погреба подняли холодную густую сметану. И добавили это к тем яствам, что уже стояли на столе. Только уселись за стол, как в дом не вошли, а скорее вбежали, два парня - друзья Романа, которые уже много лет с ним не встречались. На шее одного висела гитара, Сколько веселья, шума внесли они в дом! Сели рядом с Романом. Выпили за приезд, знакомство. Зазвенели струны гитары, и полилась песня:
- Я тебя не виню, нелегко ждать три года солдата, но друзьям напишу я, что меня дождалась...
Завидовали ребята своему другу, ведь его дождалась жена, а их девушки замуж «выскочили».
Час назад Земфира не знала еще, как поведет себя Роман в родительском доме. Боялась этой встречи, не знала, как вести себя, ведь столько Роман с ней не разговаривал. А если опять молчать будет? Что она должна будет предпринять... в чужом краю, за много тысяч километров от родных мест? В жизни не добраться ей до дома...
А случилось невероятное, о чем Земфира даже предположить не могла. Роман так усердно ухаживал за ней, кормил из своей ложки и вилки, шутил за столом, целовал жену при всех. Столько ласковых слов вылилось на Земфиру! Ни на одну минуту от себя не отпускал. Переродился, что ли так внезапно?
Точно так же вел себя Роман и в последующие две недели, что провели в селе у родных.
Но отпуск у Земфиры заканчивался, нужно было возвращаться домой. По пути заехали к сестре Романа, которая училась в Барнауле. Переночевали у нее. А утром пошел Роман в кассу билеты купить и вернулся всего лишь с одним, для Земфиры... Объяснил ей, что соскучился по сестре, приедет недели через две. Не верила Земфира, до последней минуты надеялась, что это была шутка. Но когда поезд тронулся, и Роман остался на перроне, проводник закрыл дверь, - сомнения развеялись. В течение бесконечных пяти суток обратного пути Земфира не отнимала носового платка от лица. Ничем не могла слез своих укротить, и никто не мог ее успокоить. Старалась хоть что-то понять, но все было напрасно. Не могла разобраться в человеке. Совсем недавно, месяц-полтора назад, все было ясно: она любила и была любимой.
- Любимой ли? - спрашивала Земфира теперь. Что ему было нужно от нее? Убить ее молодость? Перепутать ей всю жизнь? Может быть, это было его целью? А если не это, так что же другое?! Сомнениям не было предела. И опять, как и прежде, вертелся волчком вопрос:
- Что она скажет дома?
В доме Земфиры молодых ждали. Был накрыт праздничный стол, на котором в холодный январский день стояла ваза с большим букетом алых роз. Ведь в день их приезда решено было отметить двойной праздник - день рождения Земфиры, а заодно и свадьбу, так как никого из ее родителей на свадьбе в Сибири не было.
Вышли целой толпой к поезду встречать обоих, а встретили одну лишь Земфиру... На вопросы старалась отвечать спокойно, но в глазах была тревога. Украдкой смахивала слезы. Мать шла рядом, тяжело вздыхала и шептала:
- Говорила ж я тебе - не надо ехать...
Место для Романа за столом никто не занял. Ожидаемого праздника не получилось.
На следующий день Земфира вышла на работу после отпуска. Товарищи ее буквально забивали вопросами. Отвечала всем одно и то же:
- Остался погостить у сестры, приедет через две недели. Мучилась в догадках, когда оставалась наедине с собой.
Домой идти не хотелось. Шла, не торопясь. На крыльце ее встретила мать:
- Земфира, тебе сюрприз...
Вошла в дом, заглянула в первую комнату и увидела: там, на кровати, лежит баян, - его баян, Романов, на котором он играл до армии, а Земфира подпевала его любимую песню «От людей на деревне не спрятаться...».
- Роман приехал! - вскрикнула Земфира и побежала по комнатам искать его. Он стоял в спальне за шторой, плотно прижавшись спиной к стене. Земфира отбросила штору, увидела его смеющиеся глаза, прижалась к нему и тихо спросила:
- А ты почему так рано? Ведь обещал через две недели...
- Ты еще спрашиваешь, - так же тихо ответил Роман... Недолго прожили Роман и Земфира в поселке. Вскоре приехал в командировку начальник геологического отдела рудника и увез их с собою на Украину.
Там они жили и работали. Все было у них в жизни: и ссорились, и мирились, как и в других семьях. Долго ждала Земфира того момента, когда порадует мужа известием о том, что появится в их семье их маленькая «кровиночка». Но время шло, а порадовать было нечем. И вдруг, - долгожданное! Не сообщала Земфира, боялась, вдруг не точно еще, вдруг это ошибка! А когда убедилась, да еще и в больнице подтвердили, тут и решила: сегодня скажу. Вот обрадуется! Все думала, передумывала, слова всякие подбирала, чтобы как можно больше обрадовать мужа. Выбрала момент, когда Роман рассказывал что-то Земфире оживленно, с улыбкой.
- Танцуй, Ромашечка, новость у нас! Сына я тебе подарю, Олежкой назовем! А если дочь будет, то Олесей! Это моя многолетняя мечта...
Говорила Земфира, а сама глаз не сводила с лица Романа. И заметила она, как глаза его потускнели, улыбка спала с лица. Он как-то даже сразу осунулся и ростом стал ниже.
- Какого Олежку, какую Олесю? О чем ты говоришь? Мы еще молоды. Какие дети?..
Рухнула Земфира, обессиленная, на кровать, а Роман как вышел из дома, так и вернулся под утро. Все чаще он стал «задерживаться на работе», по вечерам куда-то уходил и возвращался к полуночи. Когда жена спрашивала, где был, что-то придумывал, выкручивался, но не грубил ей. Земфира особо и не претендовала на то, чтобы муж был рядом. Она была счастлива тем, что под сердцем у нее бьется новая жизнь, ее ребенок. Дождаться не могла, пока он появится на свет.
Очень хотела Земфира уехать в свой родной поселок, чтобы там родился ее первенец. И хотя ей уже двадцать пять, без своей мамы как-то страшновато...
Денно и нощно просила мужа отпустить ее к родным, но он и слышать об этом не хотел. И, когда Земфира уже совсем успокоилась, вдруг сказал:
- Ладно, Земфира, езжай. Ты что, уже передумала? Будешь потом на меня обижаться, что я не пустил.
Земфире только этого и надо было. Быстро все уложила в чемодан и утром отправилась в путь.
Через две недели родила сына, похожего на папу и ростом, и лицом. Назвала Олегом, как и хотела. Радость молодой мамы ничем нельзя было измерить.
Папа за ними приехал через месяц и увез домой свою семью.
С Земфирой Роман был нежен и обходителен. На сына любовался.
Маленький Олежка приболел и в дороге вел себя неспокойно. А как приехали, вошли в квартиру, так и не спускалась Земфира с пятого этажа вниз из-за болезни сына и в почтовый ящик не заглядывала. А перед самым Новым годом решила сама за почтой сбегать. Счастливая и довольная поднималась она вверх по лестнице с праздничным номером газеты и четырьмя письмами в руках.
Одно из писем было адресовано Роману «лично». Земфира передала всю почту мужу, взяла сына на руки, уселась поудобней и попросила Романа прочитать все письма. Три письма были от родственников. Он читал их охотно. А письмо «личное» вслух читать не стал. Сказал, что это от сослуживца. Но как только начал читать, вдруг изменился в лице, заволновался, щеки зарделись. Письмо было написано крупным неразборчивым почерком:
- Милый мой, любимый Ромочка! Пишу тебе уже пятое письмо, а ответа ни на одно из них не получила. Где ты там пропал? Неужели ты так быстро забыл о наших встречах у тебя дома? Может быть, я тебя мало ласкала? Ты же мне в вечной любви клялся, и наверно, уже обо всем забыл. Все вы такие, когда своего добиваетесь! Ты только вспомни, мой миленький, как мы проводили в твоей постели наши счастливые ночи. Не верю, что между нами все кончено...
Романа бросало в жар. Руки его дрожали. На лбу то и дело выступал пот.
- Господи, куда я попал? - думал Роман. Глаз не поднимал, чувствовал, что жена смотрит на него и спросит обязательно, от кого письмо и почему он так волнуется. А оно, как назло, было длинным и насквозь пронизано любовью.
- Откуда ж ты взялась на мою голову, шлюха??? - негодовал Роман. - Этого мне еще не хватало. Ведь просил же не объявляться...
В дверь вдруг постучали. Земфира попросила Романа открыть. Он сложил письмо, сунул его между газетами и держа все в руках, вышел в прихожую. Открыл дверь - на площадке стояла целая толпа друзей. Роман обрадовался:
- Слава Богу, пронесло, теперь все позади... Что-нибудь придумаю, если жена спросит. А может быть, она забудет про письмо... А может, она и вообще внимания не обратила...
Положил сверток на полочку. Пока помогал гостям раздеваться, один из них взял газету, чтобы посмотреть новогодний юмор, письмо выпало... Гости вошли в комнату. Кто сразу уселся, а кто стал елкой восхищаться.
Земфира положила сынишку в кроватку и вышла в прихожую причесаться. Вдруг заметила на полу письмо, наклонилась, чтобы поднять его и остолбенела... На листе в конце письма было крупно написано: «Твоя Вера». Она подняла письмо, вошла в ванную, закрыла за собою дверь и дрожащими руками развернула его... И чего она там только ни вычитала!!! Вся тряслась от гнева:
- Так вот почему муж так внезапно выпроводил ее к родителям! А она, дурочка, поверила ему! Сейчас же пойду и выведу его на чистую воду. У нас от друзей секретов нет!
Земфира не смогла сдержать гнева и обрушилась на мужа, показывая письмо. Роман носился взад-вперед по комнате, орал на Земфиру, доказывая, что никакой Веры не знает, что это она, Земфира, сама ему изменяет...
И начался кордебалет в семье... А спустя какое-то время, Роман обрел себе новую подругу, на пятнадцать лет старше себя, от которой получал такую взаимность, какой не давала ему Земфира...
Домой он стал возвращаться после утренней смены в два, три часа ночи. Выбивая дверь, так как Земфира не открывала на его звонки, обрушивал на жену десятки самых причудливых матов; оскорблял ее, насколько позволял ему дар речи; брал раскладушку и шел спать на кухню...
Всему есть предел. Терпела - терпела мытарства мужа и оскорбления Земфира и в один прекрасный день выгнала его из дома,... Ходил, бесился, двери не раз выбивал; нож, как шуруп вкручивал в спину Земфиры; обнимал ее за шею с острым лезвием в руках между пальцев; руки выкручивал, душил ее своими поцелуями. Но всегда на помощь приходили добрые соседи и вызывали милицию.
Расстались, когда сыну было всего полтора года.
Глава 4.
Жила Земфира с маленьким своим «сокровищем» в постоянном страхе. По вечерам не включала света, чтобы не видно было, что они находятся дома. Олежку укладывала спать очень рано, а сама читала до тех пор, пока буквы уже совсем сливались вместе. Откладывала книгу и в страхе засыпала. Часто звонил в дверь по ночам Роман, но двери выбивать уже не осмеливался, так как в милиции дал расписку.
Однажды, когда еще вовсю Роман «громил» квартиру и издевался над Земфирой, вместе с нарядом милиции пришли и дружинники. Работники милиции увели вояку, а дружинники еще задержались побеседовать с Земфирой. Она стояла на пороге своей квартиры и держала на руках плачущего, напуганного сынишку.
Один из дружинников, плотный мужчина лет тридцати пяти, все уговаривал малыша и задавал ему вопросы, на одни из которых мальчик мог ответить, а на другие нет (он не все слова еще выговаривал). И отвечал короткими фразами на ломаном украинском языке.
- Как зовут тебя, мальчик? - спросил дядя. * - Лэся, - ответил мальчуган.
- А где твоя мама, Лэся? - Осе...
- А папа где?
Малыш развел пухленькими ручонками и сказал:
- Нема папы...
Только произнес он эти слова, как дядя бросил взгляд на номер квартиры. Земфира заметила его и подумала:
- Кобелина... Не успел ребенок сказать, что папы нет, и уже квартира на прицеле.
А дружинник тот как приметил Земфиру, так уж никогда о ней до конца своей жизни и не забывал. Упорно ходил, справлялся, не беспокоит ли ее бывший супруг, а взгляды его на женщину становились все пристальнее. Потом и свидания назначать стал. И только через год сказала она «да». Встречались часто, Олежка быстро привязался к дяде, которого вскоре назвал папой. Заплакал тот от счастья, ведь никто раньше его так не называл, не было у Александра (так звали дружинника) детей от первого брака. По этой причине и распалась его семья. Вскоре сошлись они с Земфирой. Очень помогал он ей во всем. Привязалась и она к Александру. И стали жить втроем «душа в душу». Не обижали друг друга, а наоборот, оберегали один другого. Крепко любил Александр Земфиру, и она полюбила его за все его хорошее. Сынишка души не чаял в обоих.
Но не давал им житья Роман. Завидовал их счастью. Ходил по ночам в гости «к сыну». Никогда не выставлял за дверь Романа Александр, но когда тот уходил, отворачивался от Земфиры и не разговаривал с ней, а после выговаривал:
- Какой сын ночью? Пусть днем или вечером приходит, а ночью он идет к тебе...
Потом предложил уехать из того города в другое место, чтобы никогда не видеть и не слышать того «внимательного отца».
Уехал Александр в другой город, а через три месяца и Земфира с сыном, бросив квартиру, детсадик и работу, прикатили к нему в общежитие. Долго скитались по частным квартирам, недоедали, недопивали, а жили дружно и весело. И когда на первое Земфира подавала лапшу, а на второе макароны, поджаренные на маргарине, Александр любезно говорил:
- Все хорошо, лапочка... С милой рай и в шалаше, сама видишь...
Два раза пришлось менять семье место жительства. Но везде находил их Роман; и не было им покоя от писем, в которых он навязывал Александру усыновить родного, Романова сына, потому что тяжело ему материально платить алименты на ребенка. Но Земфира сама была против усыновления: пусть хоть так почувствует Роман, что у него где-то сын есть, которого он чужому дяде навязывает. Несколько раз укрывался от алиментов. А когда Олегу восемнадцать лет исполнилось, поздравил телеграммой и... исчез навсегда. Так и не знает Олег отца, который его породил. И совсем не помнит: ведь уехала их семья на новое место, когда Олежке было всего три годика. А папу Александра всей душой полюбил. Каждый день приносил ему папа гостинцы «от зайчика», когда Лэся был маленьким. А когда ему сравнялось пять лет, мама с папой подарили Олежке маленькую, славненькую сестричку. Светланкой назвал ее братишка. Весело и дружно прожили все вместе девять лет. А потом стал жаловаться Александр, что болит у него сердце. Настаивала Земфира, чтобы берег он свое здоровье, в санаторий бы съездил полечиться. Но считал Александр, что все это пустяки, и не обращал внимания на себя.
Весна в тот год запаздывала. Все уже готовились к празднику 1 мая, а на улице было еще прохладно. Проснулись Александр и Земфира пораньше, вскипятили чаю, попили горячего с медом, чтобы не холодно было Александру на остановке автобуса ждать, а Земфира компанию ему составила; расцеловались на дорожку, как обычно, и ушел Александр на работу...
... А вечером он умер по дороге домой: отказало сердце...
И осталась Земфира вдовой в свои тридцать шесть лет, с двумя детьми...
Глава 5.
Любое горе переживает человек, - так уж устроена жизнь. Горюй - ни горюй, а деток надо поднимать на ноги, да и сама еще не совсем старая. И себе жизнь устроить хотела. Встречались на ее пути мужчины - были у Земфиры и «романы» с ними. И сердце билось по-прежнему, как и тогда раньше, в молодости, когда шла на первое свидание. Некоторые из них предлагали ей руку и сердце, обещали помочь ей детей воспитывать. Но не нашла Земфира ни в ком из них того, кого хотела бы постоянно видеть рядом с собой.
Сейчас Земфире за пятьдесят. Выросли ее дети, родились внуки, счастлива она в своей большой семье.
Длинную жизнь прожила Земфира. Часто всплывает в ее памяти все от начала до конца. И думает она:
- Не бывает любовь единственной...
